Дочитала письмо и улыбнулась – сын в город зовет. Бережно гладила листок и еще раз перечитывала неизвестные слова. Мысли закружили голову, чтобы хоть немного успокоиться, женщина вышла во двор покормить животных. Курей накормила, собаку, вышла в огород – и там быстро управилась.
– За хозяйством соседка посмотрит, главное – дорогу нормально перенести, сын говорит, долгая, – думала старушка за работой.
Она закончила огородные дела и отправилась за водой к колодцу. Там она встретилась с соседкой. Настюха сразу заметила, как Евдокия от счастья светится. Та ей обо всем и рассказала:
– Ты насовсем собралась или погостить?
– Посмотрю, проверю обстановку, а там будет видно…
– Евдокия, насовсем тебе уж надо. А если он прогонит мать, последней сволочью окажется.
– Не наговаривай на него, он у меня хороший. Деньги…
– А что деньги? Ты ему сколько помогала? Ящики на почту каждый день таскала! Он уже в городе, сколько лет живет, а вот только соизволил тебя позвать!
– А куда он меня должен был звать? Защитил кандидата, квартиру получил – вот и прислал письмо.
– Как защищала, так и защищаешь, но дело твое. Если надо помощь по хозяйству, зайдешь вечером.
На закате Евдокия сидела во дворе и вспоминала свое прошлое. Не к чему ей было здесь прицепиться, сплошное одиночество и тоска, но сердце почему-то сжималось от боли. Там внучка растет, она ведь ее даже не видела.
Через неделю Евдокия отправилась в путь. Сто лет уже не каталась в поезде, так боялась. Свой чемодан с вещами и гостинцами держала не только руками, но и ногами. Кассирша помогла ей билет купить, а то очередь огромная собралась. Какой-то паренек помог ей сумки в поезд затащить – вот же люди добрые в этом областном центре живут. Чем ближе она подъезжала к Москве, тем меньше тосковала по деревне и прошлому.
Когда на перроне увидела сына – заплакала. Она смотрела на взрослого мужчину и вспоминала, как в детстве он цеплялся за ее ноги в толпе.
В первое утро Евдокия проснулась поздно. Женщина осмотрела комнату, которую ей выделили. Все блестело и сияло. Антикварная мебель и красивые картины. Ей казалось, что эти дорогие вещи не рады простой старухе, они будто отгораживались от нее холодным блеском. Невестка встретила ее с улыбкой, правда, выглядела она измученной и постаревшей:
– Доброе утро! Как спалось? Нет, не подумайте, я вас не поторапливаю – отдыхайте.
– А помочь тебе же надо!
Во время завтрака сын посмотрел на маму и сказал:
– Мама, с сегодняшнего дня Ленка на тебе. Гулять, кормить, играть.
С двухлетней внучкой Евдокия быстро нашла общий язык. Она была очень похожа на маленького сына, поэтому женщина всегда этому умилялась. С такими удобствами выполнять поручения было легко, на первых порах гостью ничего не смущало. Внучка, правда, капризничала, немного перекусила и уснула. В этот момент ворвалась в квартиру невестка со страшным грохотом.
– Как же вы нас выручили! Няня справиться с Ленкой не могла, а работу бросить – дело нехитрое.
Вечером Евдокия осталась на кухне с сыном. Они беседовали о том, как прошел день, сын рассказал, чего достиг за эти годы, а у мамы радовалось сердце – она гордилась им. Хоть Евдокия и никому не признавалась, но она изрядно уставала. Чувство постоянного напряжения не давало ей спокойно вдохнуть. Тяготила ее современная техника и город большой. Когда выходила с внучкой на прогулку, боялась дальше двора ступить, чтобы не потеряться.
Со временем освоилась. Иногда телевизор включала и ложилась спать на дневной сон вместе с внучкой. Стала приглядываться к соседкам-пенсионеркам. Они делились на две категории: одни сидели целыми днями на лавочке и издалека приглядывали за внуками, а вторые водили детей за руки, иногда повышали голос и испуганно наблюдали за тем, как малыши катались на качелях. С некоторыми из них Евдокия даже здороваться стала, ее радовало, что старушки здесь простые, у них тоже есть хлопоты и заботы. Вот только подруг не было, а выговориться кому-то хотелось.
Она пыталась вылить душу невестке, но та и слушать ее не хотела. Тогда она и заметила, что жена сына воспринимает родственницу как прислугу, она была неприветливой и раздражалась по пустякам. Своей энергией самоуверенная невестка будто давила на старушку. На сына надеяться тоже смысла не было – он тоже ходил по краю, преклоняя голову перед женой.
Евдокия пыталась спросить его, почему он допускает это, ведь мужик должен семьей заведовать, но сын лишь опустил очки и попросил маму не лезть не в свои дела. Однажды она вернулась из магазина и услышала разговор невестки с сыном. Старушка пыталась громко хлопнуть дверью, но никто этого не заметил, поэтому она невольно подслушала беседу.
– Я же не выгоняю ее, но она жить у нас не хочет. Ты занят, я ей чужая, ей даже поговорить не с кем. Если мама решит уезжать – пусть уезжает, – твердила невестка.
В голове потемнело, стало трудно дышать. Уезжать она не хотела, но видела, что невестка не рада ее визиту. Мама решила поговорить наедине с сыном, если он послушает жену и отговаривать не станет – возьмет сумки и на первый же поезд сядет.
– Загостилась я что-то, надо домой возвращаться…
– Мама, что ты будешь делать одна в своей избе? – сказал сын.
– Скучаю по деревне…
– Нет-нет, побудьте еще у нас, – добавила невестка.
– Огород у меня, хозяйство, – пробормотала старушка, поглядывая на сына.
– Ну, уж решила…Если захочешь вернуться, пиши или звони.
На вокзал добирались на такси. Сын побежал за продуктами в дорогу, а она почувствовала его облегчение, сложно ему со старой мамой. Она смотрела в его постаревшие глаза, наполненные тугой и болью. Евдокия не могла подобрать слов, она не судила сына за его поступки, а жалела, поэтому и решила освободить место.
Села в поезд, слезы предательски катились из глаз. Как только она закрывала глаза, в голове возникала изнуряющая теснота. Евдокия прислонилась к холодному окну и посмотрела на окаймленные леса, пытаясь абстрагироваться от плохих мыслей.
