В пять лет я начала быстро взрослеть. Мама родила девочку. Я мечтала о родной сестре, слушала, как она шевелится у мамы в животе, но когда увидела ее первый раз, мне стало страшно.
Тяжелые роды вытянули из мамы все силы. А в карте моей сестры стояли три большие буквы – ДЦП. Это был приговор. И врач, который принимал роды, и другие специалисты сказали моим родителям, что Аня ходить не сможет, а умственное развитие будет на уровне четырехлетнего ребенка, это в лучшем случае.
Папа и мама приняли решение забрать Аню домой, они не верили врачам, и надеялись поставить сестру на ноги и вылечить.
Отец смог выдержать ад бессонных ночей три с половиной года. После этого он разуверился в возможностях медицины и в том, что Аня когда-то его узнает. Папа сказал: «Чудес не бывает. Я так больше не могу». На следующий день просто не пришел домой.
Когда я спросила маму, что с ним, она грустно ответила: «Ему очень трудно с нами, папа ушел»…
Потом я видела его только раз. Мы сказали друг другу несколько слов, и разошлись, понимая, что стали чужими. Мама его не осуждала, а я часто ревела по ночам, вспоминая свое счастливое детство до рождения Ани.
В восемь лет моя сестра научилась узнавать меня. Она это делала не каждый раз, когда я подходила, а с мамой даже пыталась общаться. Аня могла сама покушать, но делала это, как маленький ребенок. Мы старались ее кормить, чтобы потом не убирать вокруг разбросанную пищу.
Конечно, маме было не до меня. Она казнила себя за неудачную беременность, за то, что не может помочь Ане, за то, что ушел папа…
Мне еще оставался год учебы в школе, когда очередные три роковые буквы прозвучали в нашей квартире. У мамы обнаружили рак. Болезнь позволили ей протянуть еще полгода, а вся нагрузка легла на меня.
Родители отца совсем не интересовались, как мы живем, а мамины были не в состоянии нам помогать, так как сами с трудом передвигались по дому.
Я пошла работать швеей. Получить специальность не было никакой возможности. Днем с Аней сидела медсестра из социальной службы. Она уходила за два часа до того, как я возвращалась с работы.
Каждый вечер проходил одинаково. Я мыла Аню, меняла подгузники, кормила ее, варила еду на следующий день, и без сил валилась на кровать, а среди ночи несколько раз подскакивала к сестре.
Я ни с кем не встречалась, с моим угрюмым выражением лица все сторонились, даже на работе мастер старалась поменьше со мной общаться, решая все вопросы в случае брака по моей вине.
Работники социальной службы неоднократно предлагали сдать Аню в специализированную больницу, но я им отвечала, что пообещала маме не оставлять сестру.
Через несколько лет, после очередного предложения я ответила чужим голосом: «Забирайте…»
Я не смогла сдержать слово, данное маме перед ее уходом из жизни, надеюсь, она меня простит…
