– Ну чего ты места себе не находишь? Молодая, красивая, приводи себя в порядок и начинай снова жить, сколько можно воду лить?

Те картинки из детства, когда мама сидела на кухне и плакала, остались у меня в голове до сих пор. Я тогда плакала у себя в комнате, свернувшись калачиком под одеялом и натянув его себе на голову. Иногда я засыпала, продолжая изредка всхлипывать, а иногда не выдерживала и шлепала босыми ножками на кухню, брала маму за руку и пыталась утешить. Но она всегда отсылала меня обратно:

– Настюша, иди к себе, дай мне побыть одной!

Я уходила в детскую, обидевшись, что мама меня прогнала, пыталась заснуть, а мама все сидела на кухне и роняла слезы…

Причиной наших с ней недосыпаний был уход папы. Он ушел неожиданно, и для мамы, и для меня. Мы ужинали, папа ел без аппетита, мама спросила его, что случилось, и он, отложив вилку, сказал:

– Ты меня извини, но я от вас уйду. Сегодня…

Мама какое-то время молчала, переваривая услышанное и пытаясь вникнуть в смысл сказанного, потом опять повторила:

– Коля, что случилось, куда ты хочешь уйти, ночь скоро…

Она уже поняла, что значили слова папы, и просто, за ничего не значащими фразами пыталась оттянуть то, о чем сказал ей муж. Папа вздохнул:

– Я ухожу к другой женщине. Извини…

Папа поднялся, пошел в комнату и, не разбираясь, набил две сумки своими вещами. Он вышел с ними в коридор, положил на зеркало свой комплект ключей и попрощался. Я сидела притихшая, не зная, как реагировать на происходящее, а мама в ответ молча кивнула головой и отвернулась к окну.

Хлопнула дверь, за которой исчез отец, мама посмотрела на меня полными влаги глазами и прижала к себе:

– Остались мы с тобой вдвоем, доченька…

Я очень обиделась на папу. У него появилась какая-то другая мама, наверное, у них там есть и другая девочка, которой он будет читать на ночь сказки, как когда-то читал мне. Так я тогда рассуждала, когда лежала под одеялом, когда пыталась утешить маму, когда играла в детском саду и с завистью смотрела, как других детей забирают папы…

А мама все не могла выбраться из депрессии – месяц, два, три…

Приехала моя бабушка, мамина мама. Она была всегда очень строгой, и я ее побаивалась. Вручив мне сладости, бабушка отослала меня:

– Иди-ка, стрекоза, поиграй, а мы с мамой поговорим!

Я послушно ушла к своим куклам, но села поближе к двери, чтобы слышать, о чем говорят бабушка и мама.

Бабушка пыталась встряхнуть свою взрослую дочь:

– Ну чего ты места себе не находишь? Молодая, красивая, приводи себя в порядок и начинай снова жить, сколько можно воду лить?

Мама отвечала как-то безразлично:

– Какой-там порядок, все делаю, как робот, спать ложусь под утро, на работу поднимаюсь, Настю кормлю, в садик веду… Вчера чуть не забыла ее забрать, побрела сразу домой… А ты – молодая, красивая… Кому теперь моей красотой любоваться?..

Бабушка уцепилась за садик:

– Да ты что, как ты могла забыть?! Такая девочка замечательная, кто о ней еще позаботится, как не ты, она же, глядя на тебя, тоже как тень ходит, разве я не вижу? Ради нее и живи, школа не за горами, замуж выйдет, внуков тебе подарит!

Бабушка рисовала маме перспективы, но мама соглашалась только частично:

– Конечно, буду заботиться, но это дочь, а был муж…

В ее голосе было столько тоски, что я поняла – то, что у мамы есть я, это для нее не так важно, как то, что теперь нет мужа. Мне стало обидно, до того, что я чуть не разревелась со своими куклами, но, сдержавшись, пошла умыться в ванную, по пути глянув в проем кухонной двери не очень добрым взглядом. Бабушка заметила и тут же высказала маме:

– Смотри вон, Настя, как тот волчонок смотрит! Приходи в себя, не майся дурью! Мужик пришел-ушел, а дочка всегда с тобой будет, и вырастет всегда поможет и поддержит, так что давай, не хандри!

Я снова сидела у себя в комнате, а бабушка все вычитывала маме за ее меланхолию и безразличие ко всему. Ушла бабушка только к вечеру.

С того дня я стала относиться к маме иначе. Если до этого думала, что маме осталась нужна только я, но оказалось не так – мы с папой были для мамы в разных плоскостях востребованности, и неизвестно, кто из нас был для нее главнее. Я перестала бегать на кухню по вечерам и утешать маму, да ей и не нужны были мои утешения, ей нужен был ушедший к другой муж.

Постепенно время сгладило острые углы ухода отца. Он к нам не появлялся, не звонил, только исправно перечислял деньги – ровно столько, сколько положено по закону. Получая очередную сумму, мама всегда иронично усмехалась:

– Смотри ты, копеечка в копеечку, ни больше, ни меньше!

Когда началась школа, дел у меня стало больше, я стала ходить на две спортивные секции, вообще старалась поменьше бывать дома и общаться с мамой. Она много работала и тоже не очень стремилась быть мне той ласковой и доброй мамой, о которой я мечтала. Я ходила в аккуратной одежде, не отставала от одноклассниц в бижутерии, не голодала, мама даже выделяла мне на выходные карманные деньги, чтобы можно было пойти развлечься с подругами. Время летело незаметно, закончилась школа, проскочили пять студенческих лет, я начала работать.

Первой квартирой, еще когда я не была замужем, мне помогла обзавестись мама. Она разменяла трешку, в которой мы жили, на две однокомнатные квартиры. Конечно, я была на седьмом небе от счастья и очень благодарна такому простому решению вопроса с жильем. Мама вручила мне документы на квартиру и сказала:

– Вот, Настя, это все, что я могу для тебя сделать, теперь, давай сама.

И я старалась. За пять лет после получения диплома работала уже старшим менеджером, прилично получала, помогала маме. Нерешенным был один вопрос – семейный. Держа в памяти события в детстве я в глубине души боялась серьезных отношений с мужчинами, заканчивая знакомства до того как они могли привести меня в ЗАГС.

Очередной мой кавалер оказался настойчивым, просто так мне от него улизнуть не удалось, и начали возникать мысли о семье и детях. Мысли переросли в реальность, когда я забеременела. Узнав об этом, Валера обрадовался и начал просто штурмовать меня в плане замужества. Такое его отношение и радовало, и пугало одновременно. Глядя, как эмоционально и быстро принимает решение мой мужчина, я боялась, что он может с такой же скоростью двигаться и в обратном направлении. Перед принятием окончательного решения, я подняла с ним эту тему и услышала массу заверений в том, что я для него одна на всю оставшуюся жизнь, ребенок, который родится, не будет единственным в нашей семье, а он, как глава, будет стараться изо всех сил, чтобы мы ни в чем не нуждались. Я сдалась, и вскоре мы расписались.

Сейчас вспоминаю тот день с расстояния девяти пробежавших лет. В соседней комнате сидят два моих сына, готовятся к завтрашнему школьному дню. А я в кухне, как когда-то моя мама, настраиваю себя на мажорный лад. И, как ни странно, в этом мне помогли события тех далеких лет, когда я услышала разговор бабушки и мамы и обиделась на нее. Только я смотрю на ситуацию с другой стороны…

Муж ушел три месяца назад. Это было так же, как и с отцом – равнодушным тоном извинился, развернулся и исчез из моей жизни. Правда, два раза звонил сыновьям и договаривался о встрече. Но со мной, естественно, он уже встречаться не будет. Как и отец он нашел другую женщину и они ждут общего ребенка.

Я все не могла прийти в себя после развода, пока не вспомнила слова мамы: «…это дочь, а был муж…» В моем восприятии они зазвучали с точностью наоборот: «… был муж, а это – дети…» И я не собираюсь впадать в депрессию, как мама, потому что мои сыновья во мне очень нуждаются, и, конечно, они никогда не услышат от меня оттолкнувшие меня в свое время от матери…

Оцените статью
– Ну чего ты места себе не находишь? Молодая, красивая, приводи себя в порядок и начинай снова жить, сколько можно воду лить?
Замуж по расчёту. Мне было 24, а Диме 46.