Вчера к нам привезли новенькую в палату. Сразу было понятно, что она человек непростой — какая-то директриса. Вызвали ей скорую прямо в поликлинику после результатов КТ, поэтому она прибыла в больницу без личных вещей.
Через ширму я слышала ее тяжелое дыхание. Она даже говорить не могла, но через силу распорядилась, чтобы ей привезли вещи.
— Я же не буду в бахилах рассекать по коридорам! — рявкнула она.
— Вам нельзя подниматься, сейчас к кислороду будем подключать.
— А разговаривать мне можно? Я не могу лежать без дела. Муж в Коммунарке в больнице, а я здесь. Мне надо за двоих думать, решать и работать.
Я понимала, что у женщины ситуация трудная, но, может, пришло время притормозить? Любая болезнь — это сигнал того, что нужна остановка и переоценка ценностей.
Мне кажется, что новая болезнь появилась для того, чтобы избавить всех от короны, которую они нацепили себе сами. Чтобы успеть все сказать, чтобы перестать делить на богатых и бедных, чтобы начать ценить здоровье и жизнь…
И вот она лежит с телефоном в руках, тяжело вдыхая кислород, а медсестры пихают ей уколы во все места. Сильная эта женщина? Или наоборот? Ей так тяжело, но она продолжает быть ответственной и отважной. Она весь вечер решала какие-то важные вопросы, даже во время отбоя не утихла.
В 7 утра зазвонил у нее телефон. Она возмущенно рявкнула в трубку, а потом промямлила:
— Как папа умер? Какой инсульт? Он же только от короны вылечился.
Телефон жужжит. Она плачет. Дай Бог, чтобы она справилась со всеми жизненными испытаниями.
