Пелагея Ивановна всю свою сознательную жизнь страстно любила деньги. Она обожала держать и пересчитывать купюры, особенно, если это были новенькие, пахнущие типографской краской и не затертые чужими руками.
Детство ее прошло с мачехой, сварливой и жадной женщиной. Отец женился на мачехе после смерти жены, и привел в дом кроме новой хозяйки еще и ее двух сыновей. Мачеха, то тайно, то явно, старалась тратить на маленькую Пелагею как можно меньше, упрекая ее за необходимость любых расходов – на одежду, на питание, а когда Пелагея выросла и поступила в педагогическое училище, мачеха заявила, что теперь ни копейки не даст, и пускай рассчитывает только на свою стипендию.
И Пелагея рассчитывала. Сначала на стипендию, потом начала подрабатывать по вечерам посудомойкой, поставив себе целью накопить побольше денег. Она экономила на еде, на вещах, старательно откладывая с каждой стипендии и заработка определенную сумму. В конце каждой недели Пелагея пересчитывала свои капиталы, получая от этого настоящее, ни с чем для нее не сравнимое удовольствие. Если сокурсницы звали ее в кино, она всегда отказывалась: «Вот еще, потом потянете мороженое есть, на каруселях кататься, это же уйму денег стоит!» Постепенно ее приглашать перестали, зная, что лишнюю копейку Пелагея на себя не потратит.
После педучилища, начав работать в школе, Пелагея Ивановна не изменила главного своего устремления – накопительства. У нее появилась сберегательная книжка, и женщина приходила в восторг, когда в конце года ее сумма увеличивалась на три процента. Она считала это лучшим подарком к Новому году. Даже этот праздник Пелагея отмечала очень скромно, без подарков и гостей, так как это все были ненужные, как она считала расходы.
Странно, но при такой своей скупости, она все-таки вышла замуж и родила двоих детей. Муж сначала думал, что супруга собирает деньги для какой-то цели, и не возражал против ее руководства финансами семьи, отдавая свою зарплату и довольствуясь малым. Но со временем понял, что деньги его Пелагея копила просто ради того, чтобы знать, что они есть. Дети не видели ни подарков, ни сладостей, ходили во многократно перешитых одежках, стесняясь своих сверстников, питались они настолько скромно, что еда никогда не доставляла никому удовольствия.
И муж не выдержал, ушел к другой женщине, окунувшись в совершенно другие отношения, заботу и щедрость. Дети уже учились в школе, мать правдами и неправдами выбивала для них бесплатное питание, материальную помощь к началу учебного года, объясняя свои требования тем, что она мать-одиночка, и недобросовестный супруг не перечисляет алименты. Это совершенно не соответствовало действительности, алименты перечислялись регулярно, но они попадали туда же, куда и все сэкономленные Пелагеей деньги – на сберкнижки.
После школы дети уехали учиться в другие города, а Пелагея, вместо того, чтобы помогать студентам, только обрадовалась возможности больше откладывать на книжку.
Коллеги спрашивали, почему она не найдет себе мужа, но Пелагея только возмущалась: «Один ушел, слава Богу, мне что, другого растратчика заводить? Мужиков прокормить – в трубу вылететь!»
Беда грянула нежданно. Денежная реформа 90-х подкосила психику Пелагеи, дети, приехав к матери, определили ее в психиатрический стационар, откуда та смогла выйти через три месяца. Ее не интересовали ни внуки, ни то, как живут дети. Пелагея теперь жила воспоминаниями о тех деньгах, которые так быстро превратились в ничто. Но старая привычка опять победила опять. Из своей скудной пенсии Пелагея начала снова откладывать деньги, не обращая внимания на инфляцию. Как дети ни старались ее разубедить, она не поддавалась на уговоры.
Пелагея Ивановна прожила долгую жизнь, в бедности, близкой к нищете. Дети пытались ей помогать, но их помощь была бесполезной. Если покупались продукты, мать клала в сбережения ту сумму, которая для этого предназначалась. С лекарствами и всем остальным было то же самое. Соседи знали о странности Пелагеи Ивановны, кто-то относился с пониманием, кто-то с сочувствием, но все сходились к одной мысли – их соседка просто несчастная женщина, не увидевшая в жизни ничего хорошего…
