Мне как можно быстрее хочется решить свой жилищный вопрос, чтобы по возможности больше не видеть ни мать, ни сестру. Мне надоело быть всем обязанной и должной. Я никому ничего не должна и никому и ничего не обязана. Если никто не хочет понимать меня и входить в мое положение, так почему это должна делать я?
Римма, моя старшая сестренка, всегда была маминой дочкой, а поэтому я всю жизнь прожила в тени своей замечательной старшей сестренки. Я даже не могу сказать, почему так было.
Мне до одиннадцатого класса новые вещи были не положены, я даже не помню ни одного раза, чтобы мама меня водила в магазин за обновками. Как правило, новая одежда покупалась только Римме, а я после нее всегда донашивала. Пожалуй, единственная моя обновка – это платье на выпускной, так как сестра свое продала сразу после торжества.
Понятное дело, что я в детские годы сильно ревновала мать к сестре. Я, как и любой ребенок, мечтала о том, чтобы мама меня слушала, обнимала и радовалась всем моим достижениям, но дальше сухого «молодчина» дело не доходило.
С отцом отношения были более простыми, проще говоря, ему было наплевать, как на меня, так и на сестренку. Каждый он после возвращения с работы ложился перед телевизором или сидел в гараже. Отец вкладывался в наше воспитание исключительно материально и между нами никогда не было душевной близости.
Когда я училась отец ушел из жизни. После его смерти мы стали все трое совладелицами квартиры в равных частях. В то время я была слишком юной, чтобы задумываться над наличием у меня недвижимости. Тогда меня полностью устроило, что моя часть была оформлена официально на меня.
Когда мне исполнилось двадцать Римма вышла замуж. Молодые после свадьбы решили жить у мамы, так как нам в наследство от отца досталась просторная трешка. Сестренка с супругом хотели пожить у нашей родительницы, чтобы накопить на собственное жилье, но вместо этого, они стали активно размножаться.
Первенец у сестры появился через год после того, как она вышла замуж. Я чувствовала себя совершенно лишней в собственной квартире, а поэтому перестала появляться дома вообще.
Трешка имела шикарную планировку, особенно радовало то, что каждая из комнат была изолированной от остальных. Самая большая досталась Римме и ее мужу, вторую комнату заняла наша мать, ну а третью, которая должна была быть моей, превратили в склад и хранили там коляски, ненужные вещи и игрушки.
— Если бы хотела, то приезжала бы. Тебя из дома никто не гнал, там есть проход, чтобы добраться к кровати, — сказала мне мать.
Однако мне жить в комнате, в которую мог зайти каждый было не слишком комфортно. Больше всего меня злило то, что когда в мою комнату заходили, то не считали нужным стучаться, да и жить в комнате, где из-за детских вещей негде яблоку упасть также было не слишком приятно. Я не ссорилась с родней, а просто перестала появляться дома.
Когда первый декрет сестренки заканчивался она сообщила, что снова беременна. В этот момент до меня дошло, что у меня больше нет собственной комнаты. Вскоре мои подозрения оправдались, так как из нее сделали детскую. Меня такое положение вещей неприятно удивляло, тем более, что я в то время уже жила в родном городе, но на съемной квартире.
— Ты должна понять сестру, ей ведь с двумя детьми идти некуда, ты же это должна понимать? — сказала мне мать.
Конечно же я не понимала, но и ссорится не стала. Я была уверена, что смогу найти работу и жить независимо.
Я стала копить на собственное жилье. Я решила, что как только у сестры закончиться декретный отпуск я предложу ей выкупить мою часть. Римма и мать отлично себя чувствовали на одной жилплощади, а я этот дом уже давно не считала своим. Однако спустя год сестра снова оказалась беременна.
Я понимала, что это будет длится вечно и решила поговорить с родственниками относительно моей части в их жилье. Родня на мой разговор отреагировали очень болезненно, будто я не просила вернуть мне то, что принадлежит по закону, а хотела отобрать их части.
— Мы не сможем выплатить тебе твою долю, так как у нас нет денег, — сказала мне сестренка, а мать ее поддержала.
Я тогда им предложила продать квартиру и поделить деньги поровну, ведь так каждый получит свое. Римма начала вопить, что хочу ее детей оставить без крыши над головой.
Мать принялась меня убеждать, что сейчас не подходящее время для продажи жилья, так как Риммы дети совсем крохи, а поэтому сейчас не время для таких кардинальных решений.
Меня больше всего удивляло то, что мать совершенно не беспокоило, что они вместе с сестрой оставили меня без собственного угла.
